Ринаэль

1. Ринаэль, но не любит полное имя, поэтому Рин и только Рин(!).
2. Стрелок.
3. 12 лет.
4. О таких вещах еще рано задумываться!
5. Владение языками – элийский, асмодеанский, язык балауров, краллов.
6. С самого детства жила в Асмодее, поэтому считает себя чистокровной асмодеанкой. В основном веселая и энергичная, иногда стеснительная. Любит сладкое. Еще пока что не до конца понимает, кто такие даэвы. Дочка Миры, асмодеанки в абсолютно элийском обличии и Аланира, души асмодеанина в чужом теле. Поэтому тяжело понять, кто она вообще.

Спойлер:

“Я – асмодеанка! Чтобы ни говорили мама и дедушка, я – асмодеанка! И не хочу никуда уходить, здесь мой дом… И только здесь!”
Девочка десяти лет спряталась в достаточно укромном местечке, под скалой. Дули ветра, падал снег, необычайно красиво, особенно на фоне заходящего солнца, а девочка пряталась от друзей, хихикая себе в ладошку и только гадая, когда те ее смогут отыскать.
“На этот раз я не проиграю вам в прятки…”
Через пару минут стало скучно, девочка начала царапать коготками снег вокруг себя, раздумывая над словами мамы. Рин не могла смириться с мыслью, что ей придется покинуть это место раз и навсегда. Покинуть ее дом и жить… В полном «света» мире. Девочка видела, как мама порой страдает, но понять причины не могла. Также не могла смириться и согласиться на то, чтобы добровольно покинуть это место. Здесь же все ее друзья! Вся ее коротенькая жизнь! Как можно… Просто взять и все это бросить… Она же не сможет потом вернуться.
“Несправедливо…” с обидой подумала про себя Рин и стукнула кулачком по снегу. Светлые волосы упали на лоб, она поправила их, слегка царапнув себя коготком. Зеленые глаза с тоской уставились вперед, ей хотелось остаться здесь, под этой скалой, навсегда. Сбежать от мамы и от дедушки. От всех и подальше.
“Убегу” решительно подумала про себя Рин и высунула голову, раздался детский крик, ее нашли, с трудом ей удалось выдавить из себя улыбку и выбежать навстречу друзьям.


“Рюкзак на мне…” девочка еще раз поправила лямки рюкзака со своими пожитками. “Значит пора…!”
Оставив на столе в доме небольшой листочек с прощальными словами, она тихонько, на цыпочках, вышла на улицу и зажмурилась из-за резкого ветра, который чуть не захлопнул с грохотом дверь, но Рин успела быстро сориентироваться и подхватить ручку.
Девочка уверенным шагом двинулась куда-то в ночи. Ветер становился сильнее, воздух холоднее. Они нещадно хлестали девочку по оголенным рукам и ногам, заставляя зубы дрожать.
Но Рин упорно шла вперед, куда – она сама не знала, но шла. Раз уже решила сбежать, то надо было бы сделать это незамедлительно! Иначе… Быть беде.
Девочка не знала, сколько времени прошло, пока она продиралась через снежную бурю, но вымоталась сильно, поэтому поспешила поскорее найти какое-нибудь прибежище, небольшое и, желательно, сухое и теплое. И вскоре ей удалось это сделать. Под небольшим выступом она уселась, прижавшись спиной к холодному камню, обнимая руками рюкзак и уже сильно жалея, что отважилась на такую опасную авантюру.
“Интересно, могу ли я… Умереть?” девочка ужаснулась своим мыслям. Всего лишь небольшое сомнение удерживало ее от того, чтобы рвануть обратно домой и согласиться на все, лишь бы мама не ругалась, но нет. Рин была настроена слишком решительно.
Немного отдохнув, девочка двинулась дальше. Ветер успокоился, воздух перестал быть таким режуще-холодным, а снег прекратил валить так сильно. Идти стало легче, теперь Рин различала, где находиться, хоть и не бывала здесь ни разу.
С интересом озираясь по сторонам, она заметила, что начинает светлеть. Облегченно выдохнув, она уверенным шагом уже двигалась вперед. “Днем будет идти куда проще! И кроме дружелюбных животных вокруг нет никого” уверенно думала про себя она, осматриваясь.
И тут на горизонте показался чей-то силуэт, Рин прищурилась и начала всматриваться в фигуру.
А затем ужаснулась – это был не асмодеанин и не какое-либо животное. Это был, как рассказывала ей мама, элиец! И он несся прямо на нее. Девочка в ужасе наблюдала, как фигура приближается к ней, а как только между ними оказалось около десяти метров, он остановился и уставился на ребенка. Взгляд мужчины сделался озадаченным, Рин с широко распахнутыми глазами смотрела на него, ожидая своей участи. Ноги ее не шевелились, она понимала, что не сможет убежать, а если и попробует, то просто упадет. Все тело было сковано страхом, она увидела, как мужчина достает из-за спины копье и ухмыляется. Рин хотелось кричать и плакать, но она отчаянно смотрела на мужчину, в надежде, что он найдет хоть капельку жалости в своей черной душе. Его светлая кожа, глаза, волосы, руки, все было так не похоже на то, что она видела раньше, что это даже завораживало. В безысходности выставив перед собой маленькие ручки, она зажмурилась и стала ждать.
-Мама…- выдавила она, упав на колени и схватившись за голову руками, чувствуя, как огромная тень нависает над ней, безжалостно наблюдая за маленькой жертвой.
Раздался удар металла о металл. Рин удивленно подняла голову и увидела взметнувшиеся вверх светлые волосы и заслонявшую ее спину с хвостом. Мама что-то непонятно закричала на незнакомом Рин языке и с силой оттолкнула элийца назад.
Мира опять что-то крикнула тому элийцу, только теперь фраза была другой. Рин ничего не понимала, а потом появился еще один элиец. Он уставился на открывшуюся картину, а затем начал приближаться. Рин заметила на его лице такую же нехорошую улыбку, как и у того, с копьем. Схватившись за край юбки матери, она охрипшим от испуга голосом затараторила:
-Уйдем отсюда, мама… Уйдем, поскорее…
Мира резко схватила дочь на руки и рванула что есть сил назад, к дому. Там была стража, там можно было укрыться. Элийцы незамедлительно устремились вслед за ней. Они жаждали цели и не хотели отпускать ее просто так. Особенно если цель такая легкодоступная.
Сначала удалось легко оторваться, но гладиатор резко ускорился и сбил пронзающим клинком Миру с ног. Она упала, Рин полетела в снег, несколько раз кувыркнувшись вперед. Следом в Миру вонзилось копье, снег окрасился алым вокруг тела девушки. Рин закрыла рот ладошками и начала плакать.
Гладиатор занялся словно бы поверженной убийцей, а стрелок двинулся к девочке. Мира быстро поднялась на ноги и быстрым действием оглушила и развернула к себе спиной гладиатора, молниеносно вонзив в спину мечи. Затем переместилась за спину стрелка, оглушив его.
Девушка отчаянно дралась, защищая дочь, не давая наглецам приблизиться и на шаг к ее сокровищу, но силы были на исходе, элийцы не давали ей и на секунду расслабиться.
Стрела пронзила руку, девушка тихонько взвыла от боли, она с трудом держалась на ногах, но как только хоть один делал шаг навстречу малышке, она делала все, чтобы попытка не оказалась успешной.
-Беги…!- отчаянно заорала она Рин, но та лишь испуганно вжалась в камень у себя за спиной и отчаянно распахнутыми глазами смотрела на бой. Смотрела на алеющий снег и ненавидела себя за то, что решила сбежать. Всем сердцем желала, чтобы этого всего не было, чтобы это оказалось лишь сном. Но роковой удар поверг убийцу. Мира бессильно упала в снег, выронив мечи. Еле дыша, одним глазом она смотрела, как двое приближаются к Рин. Они не спешили атаковать, видимо наслаждаясь этим зрелищем. Из последних сил Мира заорала, в исступлении, отчаянно, как только могла:
-Не трогайте ее!!!
Те лишь ухмыльнулись, в Миру полетела еще одна стрела, а гладиатор уже вытащил из-за спины копье, повертев им перед лицом у Рин. Девочка вжималась спиной в камень, надеясь провалиться в него.
“Помогите…” единственная мысль проносилась в голове, не переставая, она видела, как замахнулся гладиатор, как ухмыльнулся лучник, натягивая тетиву. А затем услышала разъяренный крик и почувствовала тепло от расходящегося во все стороны огня. Огня, пожирающего врагов, обалделых от столь внезапного нападения. Они увидели мужчину, мужчину в такой ярости, которой они никогда не видели. Не успели элийцы толком что-то сделать, как ноги их подогнулись, а из спины вырвались белоснежные крылья, пока тела не растворились в потоках эфира, девочка осмелилась протянуть руку и вырвать одно перо из крыла гладиатора. Оно было еще теплым. А затем девочка подняла голову на мужчину, который их спас. Он уже сидел рядом с Мирой и вливал в рот зелья, придерживая голову. Девушка закашлялась, но открыла глаза и приподнялась на локтях, взгляд ее скользнул к дочери. Она устало показала туда пальцем мужчине и волшебник, переведя свой взгляд на девочку, двинулся к ней.
-Ты в порядке?
Она лишь покивала, протягивая мужчине свою когтистую лапку. Они подошли к Мире, все еще лежащей в снегу. Волшебник осторожно взял ее на руки, отпустив ладошку ребенка.
-Держись за плащ и не отпускай.

Когда вернулись домой, Рин сидела на полу, возле кровати Миры и молчала, прижав руками коленки к груди. Взгляд у девочки был какой-то потерянный и несчастный, она то и дело переводила взгляд на маму, когда незнакомый целитель произносил какое-то заклинание и девушка вздрагивала. Рин не видела того, как она вздрагивает, но чувствовала это так отчетливо, как никогда ничего не чувствовала.
Все молчали, даже дедушка не стал ругаться на непутевую внучку, видно было, что он был без сил. Странно, но это нападение подкосило убийцу, она никак не могла нормально очнуться и то и дело постанывала. Пару раз звала кого-то по имени, но Рин не знала, кто это и лишь тоскливо переводила взгляд на Миру, в очередной раз коря себя за свой поступок.
“Больше я никогда тебя не ослушаюсь…”
Шли дни, Рин продолжала сидеть возле кровати матери, пока та наконец-то не очнулась.
Покачиваясь, Мира встала и, чуть не уронив стол со стулом, зашарила руками по полкам, выискивая стакан. Руки не слушались, стакан полетел на пол, осколки стекла разлетелись по полу, Рин прикрыла голову руками, она никогда не видела ее в таком состоянии. Мгновенно в комнату ворвался тот волшебник. Дедушка называл его Фриз. Он быстро все убрал и уложил Миру обратно, принес ей стакан воды. Как только девушка выпила, то смогла говорить.
-С ней…С Рин… Все хорошо?
-Да,- коротко кивнул в ответ волшебник. Мира выдавила из себя улыбку и вздохнула.
-Ну и хорошо.


Прошло пару месяцев. Мира смогла встать на ноги, Рин себе не находила места и даже на все слова, которые та ей сказала, что ни в чем не винит, что это не ее вина, что ей не стоит себя корить, Рин считала себя виноватой и стала покорной во всем.
Вскоре Фриз пришел к ним прощаться, протягивая два плаща. Мира достала из-за пазухи парочку бутылочек с неизвестной жидкостью и поставила их на стол. Дедушка плотно прикрыл все окна и двери. Она первая взяла одну из бутылочек и выпила ее. Затем вторую, а потом и третью. Рин не верила своим глазам.
Хвост постепенно исчезал, ровно также, как и когти на руках и ногах. Цвет кожи стал не таким бледным, даже наоборот, загорелым. Убийца выдохнула и протянула бутылочки Рин. Та с опаской на них взглянула, посмотрела в последний раз на свои коготки и выпила каждую из них по очереди.
Как только все превращения были завершены, Мира достала какой-то свиток из куба.
-Счастливой дороги!- Фриз крепко обнял убийцу, а затем и саму Рин.
-Будьте осторожны! И постарайся прислать весточку,- следом последовали объятья от дедушки.- А это тебе,- он протянул Рин какой-то кулончик с красивым переливающимся камнем.- Если будешь скучать по этому месту, сожми его в ладошке и почувствуешь это место своим сердцем.
Еще раз обнялись, Мира крепко взяла одной рукой Рин за руку, а второй начала использовать свиток перемещения. Девочка не представляла, в какое место заведет их этот кусок пергамента, не знала, как скоро увидит родные земли, поэтому стала до боли всматриваться в лица дедушки и Фриза, на глаза наворачивались слезы, мельком она увидела за окном снег и лучик зимнего солнца. И вдруг все разом исчезло.


Яркие улицы Элизиума встретили их приветливо. Рин зажмурилась от сильного обилия света. Стало сразу же не по себе от тепла, она сжалась и схватилась за руку матери.
-Пойдем в храм. Жрец проведет церемонию.
-Какую церемонию, мама?- глаза испуганно округлились, она сжала руку Миры.
-Я тебе потом объясню. Это длинная история.
Мира потянула Рин за собой, девочка покорно ступала по непривычным землям, смотрела на непривычные светы, старалась привыкнуть к такому обилию света.
В полнейшей тишине они вошли в храм, там из спины маленькой девочки вырвались белоснежные крылья, но лишь Мира заметила среди них, едва различимое черное, как смола, перо.

Да.... это уже не малютка Рин-Рин. Такая... расцветающая алая роза.

Спойлер:

-Ну не делай этого,- на девушку уставились два холодных глаза, пожирающих тело Рин с жадностью настоящего хищника.- Тебе и так хорошо.
-Даже слышать ничего не хочу. я все решила,- Рин как раз надевала сапоги и уже была почти что готова к выходу, но Харт постоянно чем-то ее останавливал и не давал сделать этого.- Тебе самому не надоело иметь маленькую девочку?
-Но я же знаю, что ты взрослая.
-И педофилом даже себя не чувствуешь?- с сомнением парировала лучница, уже остановившись у выхода.
-Ну, иногда бывает.
-Так вот тем более. Я же не буду себе лицо капитально менять. Всего лишь повзрослее себя сделаю. Что в это плохого. А то мне за двадцать уже, а я все еще похожа на двенадцатилетнюю девочку…
-Раньше тебя это не смущало.
-Я использовала это в своих целях, так сказать. А теперь целей нет, поэтому…
-Эх, что с тобой поделать… Смотри мне, изменишь черты лица – придушу.
-Конечно, конечно,- Рин подошла к Харту и поцеловала его в лоб, выскочив из помещения.
С тех пор, как она окончательно съехала от матери, прошел уже далеко не первый месяц. Рин не была глупой, поэтому понимала, что ее вновь объединившаяся семья и поженившиеся родители желают какое-то время провести вместе. А она будет только мешаться этим двоим. Если что, Рин могла в любой момент свидеться с ними в легионе или зайти в гости, а они к ней. только вот они не знали, что девушка все это время живет вместе с Хартом и лучница могла только представлять, как сильно будет злиться отец.
После той судьбоносной встречи все начало налаживаться. Ее служба пошла в рост, они с Хартом мило обустроили свое новое жилище и в принципе жили душа в душу, за исключением каких-то небольших ссор, которых у каждых пар хватает. Но с каждым новым днем Рин все больше и больше раздражал тот факт, что на фоне грозного Харта она выглядит, словно бы его дочь или, самое большое – его сестра. В тот момент она решила поднакопить средств и раздобыть себе купон на смену внешности. Ничего менять капитально она не хотела, просто лицо повзрослее, да тело поженственней, чуть прибавить роста и тогда все было бы куда лучше.
Пока Рин добиралась до Элизиума, а затем по многолюдным улица до нужного помещения, то ее одолевали разные мысли. Стоило ей только отойти на расстояние от Харта, как в голову тот час же закрадывалась одна ужасающая и пугающая мысль.
Он не даэв. У него нет силы. Он обычный смертный, служащий в гарнизоне Тиамаранты. У него есть неплохие навыки, но это никаким образом не заменит ему бессмертия. И Рин это сильно волновало. Мало того, что его жизнь столь коротка по сравнению с бесконечностью даэва, так он еще и постоянно рискует закончить свое существование раньше времени.
Девушка уже не раз предлагала тому уйти с опасной должности и заняться чем-нибудь попроще, поспокойней, обещала ему, что он не будет жить в недостатке, раз уж они живут вместе, но Харт был непреклонен. Не изменил свое решение и сейчас, напрочь отказываясь даже просто выслушать Рин.
Наконец-то лучница добралась до мастера смены внешности. Протягивая мужчине купон, она в последний раз взглянула на свое детское лицо, на свои светлые кудряшки и на свой безобидный вид.


Рин ворвалась в их с Хартом квартиру с криком, набросившись на мужчину со спины и сжимая его шею руками. От неожиданности тот чуть пошатнулся и не удержал равновесия, свалившись вместе с девушкой на пол, благо он упал снизу, а лучница теперь восседала на нем, словно на пагатти, донельзя довольная и непривычно улыбчивая.
Как только Харт перевернулся и наконец-то смог рассмотреть то, что его сбило, то даже ненадолго потерял дар речи. Перед ним уже не было той малышки, перед ним уже была девушка, буквально расцветшая, словно бутон красной розы. Она сменила себе почти что все, но черты лица остались те же, только чуть острее, придавая ей взрослости. Волосы, теперь алые, были собраны в тугой хвост набок, губы в красной помаде растянулись в улыбке, над бровью Харт отметил пирсинг. Она немного прибавила в росте, фигура стала женственней, но в целом в ней еще узнавалась та девушка, которую он полюбил. Поэтому, как только мужчине удалось перевернуться, он, выпрямившись, сидя обнял ее, а затем начал водить руками по ней, словно узнавая заново.
-Потрясно,- всего лишь сумел выдохнуть тот и взял в руки прядь алых волос.- Но волосы-то зачем перекрасила.
-Надоело, хотелось что-то поменять и… Вот!
-Тебе очень идет. Теперь я готов вернуться в прошлое и побить себя за то, что долго не соглашался на это.
-Вот видишь! Я знаю толк в хороших вещах… Я же выбрала тебя!- девушка вновь расплылась в улыбке.- Я хотела еще показаться родителям, но мне так не хочется их тревожить… Мама что-то говорила про какое-то путешествие, но я не уверена.
-Покажешь попозже. Ты же никуда не денешься, также, как и твои родители.
-Знаешь, с заносчивой задницей моей мамки я не была бы столь уверена, что они никуда не денутся, хе-хе…- Рин отвела взгляд в сторону, почесав ногтем подбородок. Харт, улыбнувшись, протянул к ее щеке свою ладонь и, осторожно проведя по ее лицу, притянул девушку к себе.


-А ты сегодня рано,- Харт колдовал у плиты. Рин могла только поражаться, как хорошо готовит этот парень. Но не столько поражаться, сколько радоваться, потому что сама такими способностями не отличалась.
-Хотела с ребятами успеть посидеть, но там нет никого,- Рин убрала свой лук в оружейный шкаф прямо перед входом в квартиру и разулась.- В последнее время там постоянно нет никого.
-Разбежались все же.
-Получается, что так. немного тяжеловато без легиона обходиться.
-Да уж понятно. Может быть, найдешь другой тогда?
-Другой…- девушка была в другой комнате и переодевалась.- Не знаю, будет ли это правильно. Они мне как семья были. И с такой радостью меня когда-то приняли. Разве это будет правильно, вот так вот уходить?
-Будешь ждать их? Вдруг никто и не вернется,- Харт издал короткий смешок. Это прозвучало даже как-то обидно. Рин уже зашла на кухню и сидела за столом, поджав под себя ноги и опершись рукой о подбородок.
-Там появляется иногда семья Хилл, Арниил и Цетра. Но тоже редко, Хиллас вот ушла к другим, видимо, не выдержала этого пустого помещения. Оно даже пугает. Там даже паутина уже по углам завелась, а пыли сколько, страшно представить.
-Думаю, ответ очевиден.
-Но все равно как-то…
-Если они и правда были, как семья, то примут тебя обратно. Детям свойственно ошибаться, ваш легат наверняка это понимает. И простит.
-Спасибо, от твоих слов мне легче. Но я еще не уверена, хочу ли этого сама. Когда пустота сведет меня с ума, тогда… возможно…
-Кушать подано, глупая,- из-за задумчивости Рин не заметила, что на столе уже накрыто, а перед ней лежит аппетитная порция мяса. Бросив на Харта насмешливо обидчивый взгляд, она взяла в руки вилку и принялась есть. Но размышления ни на минуту не покидали ее голову впредь до самой ночи.


Рин перешла порог резиденции неуверенно, с некоторой заминкой. Дверь приемной неприятно скрипнула, словно ее не открывали уже очень и очень давно. Пройдя вглубь кабинета, Рин провела пальцем по поверхности стола, на подушечке остался слой пыли. Девушка прошлась дальше, по коридорам, по кухне, мимо легионерских комнат. Ее встречала лишь сплошная стена из непроницаемой тишины. И больше ничего и никого вокруг.
Рин поднялась в кабинет легата, дверь поддалась с трудом, но все же отворилась, с неохотой впуская девушку внутрь. Проведя пальцами по столу легата, она краешком губ улыбнулась. Присев в кресло и окинув взглядом уютную комнату, Рин улыбнулась вновь. Немного посидев, она все же вернулась к столу легата и с неохотой положила на стол плотно запечатанное письмо. Затем, сложив аккуратно плащ легиона, положила и его, а уже на плащ тот самый заветный конверт с роковыми словами, на которые ей приходилось решаться несколько месяцев, но на которые ее толкнула застоявшаяся вокруг тишина.
Некоторое время постояв в кабинете легата, еще улавливая его запах, Рин все же покинула комнату, оставляя за своей спиной легионерский плащ и объяснительное письмо. Медленно она спустилась на первый этаж, прошла в столь полюбившуюся гостиную, где ребята проводили много свободного времени и маялись ерундой. С улыбкой на губах она направилась к выходу. Резиденция молчаливо провожала уходящего уже бывшего легионера. А в воздухе явно ощущалась невыносимая тоска.
“Уважаемый Фарандол,
Скажу сразу, это решение далось мне очень нелегко. Думаю, подобное никому не дается просто так, это место действительно стало моей семьей. Я очень благодарна, что вы приютили меня, любили и заботились, всячески помогали, давали сладости и веселили. Я навсегда запомню эту чудную атмосферу, запомню этот родной уют. И куда бы меня не зашвырнула далее судьба, я никогда не откажусь от своих слов, что роднее не найду ни один легион.
На подобное решение меня толкнуло одиночество. Поначалу казалось, что так даже лучше, но постоянная тишина в эфирном канале, постоянно встречающая тебя пустая резиденция – не самое лучшее для даэва, не так ли?
Надеюсь, вы меня поймете. И если ребята вернутся сюда живыми и невредимыми, если вернетесь вы, легат, надеюсь, что вы примете меня обратно в свою теплую семью.
Да хранит нас всех Айон.
Ринаэль.”


-Не могу поверить, что ты сделала,- Харт озадаченно смотрел на Рин в новой форме.- А главное, так быстро.
-Как раз шел набор. Без всяких обязательств, это как раз то, что мне нужно,- лучница повертелась на месте, плащ Охотников за Душами выглядел немного жутковато и непривычно после белого полотна Ариелума, но было в нем что-то красивое тоже.- Мне повезло налететь на их легата во время осады, и я подумала, почему бы и нет.
-И как твой первый день?
-Шумно. Давно уже не было столько шума в канале легиона. Но это, конечно, не то…
-Свои группы?
-Именно. До меня там дела никому нет. Ну, может быть, со временем вольюсь. Просто вставить что-то среди двухсот даэвов… задачка не из простых.
-Я понимаю. В любом случае, ты поступила правильно. Не кори себя за то, что ушла оттуда.
-Да нет, я уже смирилась. Когда оказалась там, поняла это. поняла то, что нет смысла себя винить в чем-то. здесь нет ни чьей вины.
-Ну и молодец, нечего себе голову забивать,- Харт поцеловал Рин в макушку и приобнял за одно плечо.- Я видел, ты вчера что-то приволокла и в шкаф спрятала. Мне можно это видеть?
-Ох, точно!- Рин сорвалась с места и, чуть ли не на четвереньках добравшись до оружейного шкафа, открыла его, доставая новенький лук за узы кровавой битвы.- Накопила, осталось только на броню и возможно даже смогу что-то… что-то делать! Даже уже начала усиливать, красивый, да?
-Очень, ты молодец, стремишься все выше и выше. Даже завидно тебе как-то. В Каталамах наверняка очень красиво.
-Не-е-ет… Только не начинай опять…
-Но Рин…
-Нет! Харт. Как ты не понимаешь, ты же можешь погибнуть!
-Но со мной будешь ты…
-Это не показатель. Сунешься туда и любой встречный может тебя… Устранить. Я с неохотой каждый раз наблюдаю, как ты уходишь в Тиамаранту, что уж говорить о таком опасном месте. Ты же понимаешь, как я дорожу тобой и боюсь потерять. Если бы ты оказался на моем месте, что бы ты сделал?
-Не пустил бы конечно.
-Вот и решили.
-И все же, однажды, когда я перерожусь, мы будем вместе покорять все эти просторы,- Харт протянул вперед руки, Рин убрала лук обратно в шкаф и пошла к нему навстречу. Обнявшись, мужчина крепко прижал лучницу к своей груди, гладя ее по волосам.- Бок о бок сражаться с врагами. И проведем друг с другом целую вечность!
-Да… Целую вечность… Вместе,- прикрыв глаза, Рин с печалью для себя осознавала, какой безудержной тоской пронизаны слова ее возлюбленного.


-Сюрприз!- как и было запланировано, Рин выскочила из-за дивана, а вместе с тем взорвались хлопушки. На голове у нее был праздничный колпак. Харт застыл в дверях в изумлении, а уже парой минут позже они стояли возле стола, на котором находился торт с тридцатью двумя свечами. Харт сосредоточенно нахмурил брови, не отрывая взгляда от торта и этих свечей, а затем сильно подул, погасли все свечи разом, хотя одна так и норовила вновь разгореться.
-Ура!- Рин вскинула вверх руки и заулыбалась, принявшись разрезать торт на куски и осторожно вытаскивать из него свечи.
-И все же не стоило… Не люблю дни рождения.
-Стоило, стоило, тридцать два года раз в жизни исполняется,- Рин осторожно вытащила один кусочек торта и положила его на тарелку перед Хартом, тот через стол поцеловал Рин в губы.
-Этот праздник напоминает мне о том, что мои годы не будут длиться вечно. Вот и не люблю его.
-Ничего, у нас еще много-премного лет впереди!- девушка с энтузиазмом смотрела на Харта, буквально лучилась от счастья.- Каждое мое день рождения мы праздновали с мамой и дедушкой, иногда даже звали моих друзей, это были самые лучшие дни в моей жизни тогда. Хочу, чтобы и ты порадовался.
-Я рад уже тому, что ты есть.
-Слишком банально… Примитивщина,- Рин окунула указательный палец в крем и с силой пихнула его в рот Харту. Тот от удивления вскинул брови, но облизал крем.
В комнате, охваченной мраком, плясала одинокая свеча на столе, отбрасывая тени влюбленных на стенах, словно в желании запечатлеть их такими, какими они были именно сейчас.


-Где он?!- взволнованная Рин вбежала в палату госпиталя и схватила медсестру за плечи, сама не замечая, с какой силой ее пальцы вонзаются в хрупкие плечи девушки.
-Тише… Тише… Я провожу тебя…
Без единого слова медсестра пошла по коридору, а затем, остановившись у одной из палат, указала на нее, легко качнув головой.
-Только прошу, больным нужен покой. Многие получили очень тяжелые травмы…- после этих слов мимо пронеслась парочка целителей, на вид они были до ужаса взволнованы и их нервы находились уже на пределе.- Притоку раненых нет конца…
С этим медсестра удалилась в соседнюю палату. Краем глаза Рин видела, как женщина подошла к какому-то больному и, убрав с ноги бинты, принялась заново перевязывать голень, охваченную ужасными ожогами, а пропитанную кровью повязку отложила в сторону.
Лучница осторожно вошла в помещение. Отыскать нужную койку не оказалось сложным, поэтому девушке пришлось сдержать себя, чтобы бегом не ринуться к ней. присев на краешек кровати она едва сдерживала слезы, а в горле встал ком. Рин погладила Харта по волосам, провела пальцами по щеке, в надежде, что вот-вот он откроет глаза, но мужчина продолжал лежать без сознания, лишь его грудная клетка с трудом приподнималась при хрипловатом дыхании, словно ему переломали все ребра.
-Как же так…- трясущимися губами Рин осмотрела тело возлюбленного. Множественные раны, почти что все тело было перевязано, можно было лишь удивляться тому, как мужчина все еще был жив.- Харт… Очнись…
На какое-то мгновение Рин почудилось, словно губы мужчины задвигались, вот-вот произнеся слово, но ничего не произошло.
В течение недели Рин каждый день навещала Харта, но тот пока что не приходил в себя, зато состояние оставалось стабильным, поэтому на одну причину для волнений осталось меньше.
Ночевать в одиночестве было тяжело, даже как-то мучительно. И возвращаться в опустевшую квартиру тоже. Рин слышала, что там, в Сарфане, когда напали балауры, многие полегли и те, кто выжил – безумные счастливчики. Рин чувствовала некоторую вину за то, что в тот роковой день в Камаре не было достаточно бойцов-даэвов, что из-за этого погибло так много людей.
Целителей не хватало, все, кто мог, были отправлены на лечение тех, чьи жизни были все еще под угрозой. Тех же, у кого состояние было стабильным, но все еще не пришедших в себя, располагали в палатах и поручали медсестрам, чтобы те поддерживали их жизни, но без должного лечения они бы никогда не очнулись и не пришли в нормальное состояние. Поэтому Рин всерьез задумалась о поисках хорошего целителя, который мог бы поспособствовать выздоровлению Харта и других. В ее новом легионе было не так уж и много действительно хороших и опытных целителей. Единственное место, где она знала подобных – Ариелум.
Перебарывая некоторый стыд лучница вновь оказалась у порога резиденции, но здание вновь ответило ей лишь тягостным молчанием. В отчаянии она обошла все помещение, но так и не нашла никого, хотя признаки жизни здесь все же были, словно кто-то все же приходил.
Письмо на столе легата осталось нетронутым, так же, как и легионерский плащ.
-Сфо, Фар… Где же вы…- устало опустившись по стене, она села на пол, обхватив ноги перед собой руками и уткнувшись в них лицом. Когда-то она всегда могла обратиться именно сюда за помощью, но теперь не было никого, кто мог бы помочь.
-Эм… Рин?- этот голос буквально вспорол окружавшую ее тишину.
Ошарашено подняв голову, лучница поймала на себе озадаченный взгляд Арниила. Пилот держал что-то в руках и возвышался перед нею, словно скала. Когда-то Рин уже ловила этот удивленный взгляд, поэтому на какое-то мгновение девушка застыла, а затем вскочила на ноги.
-Не верится! Тут кто-то появляется… Мне нужна некоторая помощь…


-Ну как?- скрестив руки на груди, Рин, закусив губу, стояла возле койки и в нервном ожидании смотрела на Хиллас, та сосредоточенно что-то колдовала, наклонившись над мужчиной, а когда прекратила, то выдохнула.
-Все будет хорошо,- слабо улыбнувшись, целительница поправила булаву на поясе.- Отдых еще пару дней и встанет на ноги, как новенький.
-Спасибо тебе огромное!- в сердцах выкрикнула лучницу и с силой зажала Хилл в объятиях.
-Да будет тебе, мелочи…


-Извините, но я не чувствую совершенно никакой, даже зародышевой силы даэва,- жрец с сожалением развел руки в стороны, на его лице действительно было сожаление, а не раздражение, как могло бы показаться со стороны. Рин расстроено опустила плечи и понурила голову, на ее плечи легли ладони Харта, он ободряюще ей улыбнулся и вывел из святилища, поблагодарив жреца за потраченное время.
-Не расстраивайся ты так,- они сидели на лавочке на площади Элизиума, Харт приобнимал Рин за плечи, но что бы он не говорил, с лица девушки не желало сходить это выражение тоски.
-Не могу, как только начинаю думать о том, что не светит нам вечность, так сразу же и само грустится…
-Может он и ошибся. Ты пойми, не всегда это можно прочувствовать. Наверняка у тебя были знакомые, которые перерождались даже в преклонных годах. Быть может, мое время просто еще не пришло,- Харт сам не верил в то, что говорил, Рин чувствовала это, но не могла расстраивать любимого, который так хотел ее поддержать. Натянуто улыбнувшись, она обняла мужчину и уткнулась в его плечо.
-Да… Наверное, ты прав. У нас еще много времени. Очень много…


-Кошмар, ты только посмотри. Мне едва исполнилось сорок четыре, а уже волосы седые появились,- Харт стоял перед зеркалом и пристально разглядывал одну прядь, в которой виднелось пара седых волос.
-Это от страха, работа у тебя такая, не возраст,- недовольно пробурчала в ответ Рин и продолжила читать книгу, поджав под себя ноги в кресле и немного хмурясь. Харт уже не рос, он постепенно старел, это было видно даже не по редким седым волосам на его голове, но и по состоянию здоровья. Ввиду того, что служба у него была достаточно тяжелая, мужчина постоянно выматывался и находился на грани риска. Его переводили на разные посты, то в Сарфан, то в Тиамаранту, пару раз ему даже удалось побывать в Северном Каталаме, но либо в самых отдаленных точках, куда просто обычно не суются асмодеане, либо же у самой крепости, отпугивая местное зверье. Своего крепкого телосложения он еще не потерял, но лицо выдавало его с поличным и вскоре они с Рин могли бы вновь выглядеть не как пара, а как отец с дочкой или брат с сестрой. Мысли о том, что Харт стареет, каждый день рвали сердце Рин. Внутри нее все еще теплилась надежда на то, что жрец ошибался и однажды Харт оперится, что сняло бы вопрос о его возрасте, что позволило бы ему вырваться дальше безопасных аванпостов и что сблизило бы их в бою бок о бок. Но дни неумолимо шли, за ними недели, месяцы, годы. И вот он, казалось бы, только недавно встреченный Рин в Бахусе, стоит перед зеркалом и разглядывает проступавшую на его волосах седину.
-Слушай… Рин… Я тут недавно подумал кое о чем.
-О чем же,- не отрывая взгляда от книжки, девушка приподняла брови, ей не понравилось, как прозвучал его голос. Настолько не понравился, что по ее коже побежали мурашки.
-Может быть нам завести ребенка? Пожениться?
Книга моментально упала на пол с глухим стуком, открывшись на случайной странице. Рин застыла в кресле с невидимой книгой в руках и уставилась в одну точку широко распахнутыми глазами и открытым от изумления ртом. Мягко говоря, этот вопрос ее шокировал. Она ожидала чего угодно, но только не подобного.
Медленно, словно в замедленной съемке, она повернула голову на Харта и вопросительно выдохнула. Ничего, кроме этого выдоха ей не удалось издать, поэтому она уставилась на мужчину с приоткрытым ртом. Вместо шока пришел некоторый испуг.
Харт подошел к Рин и сел на колени перед креслом, схватив ее ладонь и сжимая ее своими сильными пальцами. Взгляд у него был решительный, твердый. Рин поняла, что этот вопрос уже давно поселился в его голове, наверняка он не один день мучился от него и все тщательно обдумывал, но решился задать его только сейчас. И только теперь, когда задал его, находился в полной уверенности, что его решение и предложение правильно, что это именно то, чего он желает.
-Подумай сама. Я же старею. Мы оба знаем, что однажды я умру. Если не на службе, так от старости. Я уже не лелею надежд на то, что оперюсь. У нас в семье не было даэвов, едва ли я выделюсь. Я хочу оставить после себя что-то, кого-то. и чтобы тебе не было так одиноко. Я всегда мечтал стать отцом. Мечтал о небольшом уютном домике, как и полагается. Возможно даже о домашнем животном. О настоящей семье. И я хочу завести семью вместе с тобой. Прожить счастливую жизнь, которая мне отведена. Если ты сомневаешься, то не стоит, я не буду настаивать, просто знай, что я хочу именно этого. Мы даже можем не жениться, это необязательно. Я вообще не вижу смысла в этом, мы же оба верны нашей любви, так зачем подтверждения от жрецов и прочее. И связь между нами сильна. Но ребенка я хочу. я должен оставить после себя хоть что-нибудь. Пожалуйста, пойми меня и обдумай мое предложение.
Повисла некоторая тишина. На глаза у Рин наворачивались слезы. Все те слезы, все те эмоции, что она копила годами и которые никак не могли вырваться наружу. И теперь они градом осыпались на мужчину. Не в силах контролировать себя, лучница бросилась ему на шею, заплакав навзрыд и не сдерживая уже криков и отчаяния, что сквозило в ее голосе. Харт заботливо и бережно обнял Рин и прижал ее к себе, поглаживая по волосам.
-Я люблю тебя,- сквозь слезы прокричала лучница, отчего мужчина сжал ее хрупкое тело лишь сильнее.- И желаю лишь твоего счастья, Харт, тогда и я буду безумно счастлива.


-Ну что?- взволнованный мужчина стоял перед дверьми, перебирая снятую с руки перчатку и сжимая зубы.- Как она, кто?
-Пройдите к ней, она ждет вас,- Харта встретила мягкая улыбка акушерки. Мужчина проследовал за ней в родильное отделение и увидел Рин. Измученная, донельзя вымотанная, но со счастливым лицом, она тяжело дышала, переведя взгляд на Харта и улыбаясь. Мужчина кинулся ей навстречу и, сжимая руку, поцеловал в лоб, в щеки, затем в губы, а следом ему поднесли ребенка в пеленках.
-У вас мальчик. Как назовете?
-Выбирай, любимый,- Рин с усилием сжала руку Харта и перевела взгляд на лицо новорожденного. Он не кричал, лишь корчил рожи и немного дергался в пеленках.
-Вилейн,- Харт провел пальцами по щеке своего сына и улыбнулся.
-Хорошее имя… Очень.


-Лейн!- громогласный крик отца сотряс небольшую квартирку, а застывший возле стены малыш с карандашом в руках перевел озадаченный и немного виноватый взгляд на отца. Тот, не в силах противиться этому карапузу, только вздохнул и забрал у него из рук карандаш, сев на корточки и, для вида, строго пригрозив пальцем, проговорил.- Не делай так, мы же с мамой говорили тебе так не делать. На стенах нельзя рисовать, нельзя.
Вместо какого-либо жеста, обозначающего согласие или несогласие, Вилейн протянул руки к отцу и засмеялся.
-Ну что с ним делать… Рин!
-Да иду я, иду,- отряхивая руки, девушка прибежала к домочадцам и взяла сына на руки.- Будешь так хулиганить, я…- лицо девушки приняло сосредоточенность,- я тебе лук не дам погонять, когда вырастешь.
-Думаю, такая себе угроза.
-Придумай получше, умник.
-И в кого он только такой неугомонный. Я всегда была спокойным ребенком,- Лейн своими маленькими ручками схватился за перо на голове Рин, так и норовя его сорвать.
-Видимо в меня, родители рассказывали, что я им много мебели переломал каким-то чудным образом. Весь в папу,- при этих словах оба родителя расплылись в улыбке.
-Знаешь, я тебе кое-что до сих пор не рассказывала,- Рин виновато вздохнула и потупила взгляд.- Не знаю, почему хранила это в секрете, но, думаю, пришла уже пора рассказать тебе об этом.
Харт неопределенно нахмурился, ему не понравилось ее выражение лица, не понравился ее голос.
-Давай занесем Лейна маме, чтобы присмотрела, а затем прогуляемся. Нам потребуется время…


-Сама не понимаю, почему скрывала это постоянно… В общем-то по этой причине я не очень сначала хотела ребенка, думала, что ты поймешь все сам. В общем… Харт,- они остановились на пляже в Элиане, солнце постепенно уже клонилось к закату, а небо окрасилось в необычайно завораживающий огненно-рыжий цвет.- Я полукровка. Моя мать – асмодеанка, посредством опытов риварцев ее сделали такой, какая она сейчас есть. Свое детство я провела в Белуслане, где воспитывалась дедушкой, там я провела одиннадцать лет своей жизни, все это время мама искала зелье для меня, такое же, какое давали и ей, чтобы вернуть меня в Элиос. Переродилась я при довольно неопределенных обстоятельствах, мою силу ощутили после того, как на меня напали элийцы, приняв меня за асмодеанку. По возвращению сюда все было таким новым и необычным… И сразу же меня мама отвела к жрецу. Я многого не понимала, очень многого, но когда повстречалась второй раз с тобой, поняла. Знаешь, меня не раз посещала мысль насчет ребенка, но я просто не была уверена, что смогу родить, ведь у меня смешанная кровь. Почему-то мне думалось, что ты, как коренной элиец, будешь возмущен или вообще… возненавидишь? Сейчас, когда это сказала, мне кажется это донельзя глупым, мы ведь уже столько лет провели вместе. Это я к тому, что, возможно, со временем, в Вилейне могут проснуться какие-то зачатки асмодеанской крови. Может быть это его и обошло стороной, а может быть и нет. У меня проявлялось по мере взросления, это включало в себя и запах, мама рассказывала, что пока мы еще были здесь, стража не раз внимательно обходила нас стороной и подозрительно косилась. Пару раз даже подошли с вопросами… к годовалому ребенку! В общем вот так… Могут возникнуть проблемы.
-Я даже не знаю, что сказать…
-Скажи, как думаешь,- они сидели на песке, Харт, опираясь на выпрямленную руку позади, Рин, прижав ноги к груди и опустив на колени подбородок.
-Глупая, такое надо было уже через год мне рассказать. Я бы принял тебя такой, какая ты есть. А вот насчет Лейна… Мы же сможем попросить твою мать вновь сделать это зелье, она же нашла в итоге за одиннадцать лет… рецепт?
-Нашла, не зря торчала в этих заброшенных риварских лабораториях. Вот только… Есть еще одно но. Когда она была заточена там, вокруг было много детей. Над всеми проводились опыты. И выжила одна лишь она на тот период времени. Она не побоялась использовать его на мне, потому что во мне явно текла ее кровь, сопротивляемость хорошая. А вот подействует ли это на Лейна. Сомнительно…
-Эх, вот же задачку ты нам подкинула. Думаю, что тебе стоит обсудить это с матерью, а если и будут признаки, то уже и решать. Пока что он совершенно обычный ребенок. Не стоит зря волноваться, пока даже признаков никаких нет,- Харт ободряюще улыбнулся и прижал к себе Рин, чмокнув ее в макушку.
-Да… Думаю, ты как всегда прав,- Рин прижалась к нему и улыбнулась. Дождавшись заката, влюбленные направились домой, где их ждал их годовалый ребенок.


Жизнь у этих двоих была необычайно спокойной и умиротворенной. Ежедневная служба Харта все еще не давала покоя Рин, что каждый день сидела с ребенком и ухаживала за подрастающим мальчиком. Но опасности во всяком случае теперь не предоставлялось, так как его отправили в Северный Каталам на самую окраину, в нейтральную территорию, где он помогал шиго и исследователям.
Как только Лейну исполнилось пятнадцать, даэва принялась за обучения сына, так как в храме жрецы посоветовали как можно скорее давать уроки мальчику, почувствовав в нем силу. Когда Харт услышал эту новость, то буквально засиял от радости, улыбаясь так, как уже давно не улыбался, счастливо.
Между тем ему было уже далеко за пятьдесят, избежать того факта, что он действительно стареет, игнорировать его седину, эти морщины, все это уже было невозможно. С трудом перебарывая в себе тоску и отчаяние, Рин изо дня в день пыталась то привлечь отца к занятием с сыном в саду, то до ночи с ним разговаривала, то вытаскивала на какую-нибудь прогулку настолько, насколько это было возможно, чувствуя, как быстро и неуловимо течет время, что его уже никак не остановить.


-Извините, ничем не можем помочь, он уже давно тут не объявлялся…- женщина на одной из застав лишь развела руками в стороны, сочувственно посмотрев на лучницу, которая до хруста сжимала свои костяшки. Наскоро поблагодарив женщину, та умчалась на всех парах, все приближаясь и приближаясь к офису гильдии Крерунга.
Сердце бешено билось в груди, растрепанные волосы, не собранные в хвост, развевались на сильном ветру, побледневшее разом лицо, не накрашенные губы, болтающийся на спине лук. Все ее лицо выражало такое отчаяние, что видевшие женщину мгновенно менялись в лице. Слез не было, но голову и сердце буквально рвало от мысли, что этим вечером Харт не вернулся домой, как это обычно бывает. Что он не пришел к ужину, что его все еще нет дома. И что никто не знает, где он может быть.
Буквально вцепившись в шиго, требуя от него ответов, Рин не замечала, что переходит на крик, что ее лицо все сильнее и сильнее перекашивается от волнения, зубы до безумия сжимаются, руки трясутся.
-Мы отправили его пару часов назад расследовать кое-что вон там, нян-нян,- лапка шиго взметнулась в воздух и указала на проход чуть правее выхода.- Больше мы его не видели, извините.
Чуть ли не отбросив шиго в сторону, Рин, вновь не жалея ни себя, ни ног, ни запутавшихся волос, побежала против сильного холодного ветра в указанном направлении. Ноги то и дело углублялись в снег, пару раз лучница спотыкалась, один раз упала, но, даже не отряхнувшись, вновь продолжала бежать вперед. В голове была лишь одна мысль, одна единственная, она рвалась наружу, с отчаянием, с тоской, от которой хотелось кричать, выть на всю Атрею, мысль, что рвала ей сердце и душу и все же она вырвалась в оглушительный крик.
-Ха-а-а-арт!!!
Она добежала до конца и зашла в тупик. Поначалу девушке показалось, что здесь никого не было, а затем она заметила едва приметный в метели и снеге бугорок неподалеку. Он едва шевелился и через него проглядывалась чья-то одежда и… рука.
С широко распахнутыми глазами и вырвавшимся из глотки отчаянным выдохом, она упала в снег на колени, принимаясь работать руками, выгребая тело из-под него. Она уже поняла, что это был Харт, она видела, как побледнела его кожа, она увидела его лицо, закрытые глаза, едва поднимающуюся грудь, откопав мужчину полностью, она увидела его раненую ногу, руку, рассеченную щеку. Обхватывая его тело руками, Рин принялась тянуть на себя, в попытке взгромоздить тело мужчины на свои хрупкие плечи. Ком застрял в горле, она не понимала, что шепчет себе под нос лишь его имя без остановки, все вокруг застилала пелена отчаяния и горя. И тут до нее донесся его голос.
-Рин… Неужели я мечтаю…
-Харт!- она сидела перед ним на коленях, придерживая его голову рукой и сжимая второй его руку.- Не двигайся, не говори, я отнесу тебя в палату!
-Рин… Остановись…
-Что ты говоришь… Я не понимаю…- девушка предприняла еще одну попытку, чтобы поднять его, но Харт словно бы сопротивлялся ей.
-Послушай меня, прошу,- мужчина зашелся в кашле, метель, бушующая вокруг, поглотила все звуки, в ней утонул кашель Харта, а снег заалел от обильного кровотечения.- Ты знала, что этот момент настанет… Посмотри на меня, я еле живой,- он выдавил неубедительную улыбку, потухшие и почти что безжизненные глаза смотрели на лицо лучницы.- Я знал, что умру, но не думал, что это будет так… И знаешь… Я молил всех покровителей, само божество, чтобы последние мгновения своей жизни я смог провести с тобой. Рин… Я люблю тебя, всегда любил. И я безмерно счастлив, что провел свою жизнь с тобой. Я счастлив, что ты сейчас здесь. Прошу, не плачь, ты всегда улыбалась, приносила улыбку и в мою жизнь,- было видно, что слова даются мужчине с трудом, голос то и дело переходил на хрип и чуть не срывался. Харт говорил из последних сил, из самого сердца.- И хочу, чтобы ты несла улыбку с собой и дальше. Прошу, будьте счастливы вместе с Вилейном и без меня, я буду приглядывать за вами сверху…- вновь кашель, Рин с силой сжала его ладонь, словно это уймет боль, до боли всматриваясь в его приоткрытые глаза, в страхе от того, что вот-вот эти глаза закроются. Навечно.- Прости, что не смог подарить тебе вечность. Я всегда буду с тобой…
-Я люблю тебя…- глаза мужчины закрылись, рука ослабла в маленькой ладошке лучницы, грудь перестала приподниматься при слабом дыхании.- Харт…- Рин всем телом опустилась на грудь любимого, обнимая его, беря в руки его холодное лицо, в надежде, что он откроет глаза, что он вернется, что чудо поднимет его из вечного сна. Но чудес не бывает, глаза оставались закрытыми, но на побледневшем лице застыла улыбка, улыбка человека, познавшего истинное счастье. А спина лучницы меж тем содрогалась от рыданий.
Через метель, сгибаясь под весом тела Харта, Рин прорывалась через снега, бившие ей в лицо, неприятно щипавшие лицо и оголенные участки тела. Ноги едва передвигались, она то и дело рисковала упасть, но продолжала идти вперед. Как назло, именно сейчас не было ни единого свитка, абсолютно ничего, поэтому лучница продолжала рваться через снег. Словно в забытье она перебирала ногами и точно уже не помнила, как буквально выпала вместе с телом на аванпост, как рыдала без памяти, как вокруг столпился народ, а то, что было дальше, кануло во мраке.


Черные одежды, короткая церемония, полнейшая тишина. Родственники, просто близкие друзья, собралось в этот день не больше двадцати человек. Все молчали, тишина угнетала и висела над собравшимися темным грозовым облаком.
Все закончилось также быстро, как и началось. Тело было опущено и закопано, напоминая о Харте лишь бугорком свежей земли и надгробием. Через некоторое время возле могилы остались только двое. Невысокая женщина с опущенной головой и еще юный парень, обнимающий ее и гладящий по спине.
-Мам…- черные волосы парня, глаза, как у покойного отца, он был невероятно похож на Харта.- Он умер как герой?
-Он умер достойно, милый… Как и жил.
Вместо ответа юноша сильнее обнял мать. Так они простояли несколько мгновений, не проронив ни слова, а затем Вилейн начал уводить даэву прочь, не оборачиваясь, не позволяя обернуться и ей.
А месяцем, может быть даже чуть позже, появится еще один даэв, еще одна бесконечная жизнь. И за тем, как из спины вырвутся два белоснежных крыла, будет наблюдать улыбающаяся женщина с алыми волосами.

Повторюсь, Мира верна себе в создании трагических историй