Ни любви, ни тоски, ни жалости

Не для слабонервных

ГЛАВА 1

Ни любви, ни тоски, ни жалости (с)

Высокий даэв в яркой, сверкающей броне стражи Элизиума нервно расхаживал из стороны в сторону, искоса поглядывая на маленькую девочку лет девяти, которая сидела на стуле в центре маленькой комнатки. Миниатюрными ручками она теребила подол своего платья, боясь смотреть на стражника и вздрагивала каждый раз, когда тяжёлый латный сапог даэва гулко опускался на каменный пол. Наконец он подошёл совсем близко и, присев, заглянул ей в глаза. Девочка тут же отвела взгляд и мелко задрожала.
- Я понимаю, тебе тяжело, детка, - тихим, ласковым голосом произнёс даэв. - Но ты должна мне рассказать, что случилось с твоей мамой.
После слова "мама" девочка вздрогнула и закрыла глаза...

Длинный, тёмный коридор сливного отсека канализации был забит людьми, которые копошились словно муравьи, ожидая, когда придёт Рииринг. Этот шиго продавал дешёвую водку, которую с радостью покупали большинство ублюдков, живущих здесь, под Элизиумом. Я сидела на холодном полу с ужасом всматриваясь в побелевшее лицо своей матери. Люди проходили мимо, совершенно не замечая, что посреди коридора два здоровых мужика жестоко насиловали рыжеволосую женщину. Всё моё тело онемело от дикого ужаса и лишь изредка вздрагивало, когда мать снова начинала кричать. Огромный блондин сдавливал ей горло всё сильнее, раз за разом ускоряя свои движения, пока она не зашлась в судорогах. Её высунутый язык застыл, а лицо мгновенно посинело. Блондин издал дикий рёв и обессиленно рухнул рядом с трупом, тяжело дыша. Мне дико хотелось закрыть глаза, закричать, разрыдаться, но я не отрываясь смотрела на мать, хотя внутри всё сжималось.
- Ну и что ты натворил?! - в сердцах кричал на блондина его товарищ, высокий толстый брюнет. - Зачем ты её убил? Мне теперь что прикажешь делать?
- Вон рядом девчонка сидит, - отдышавшись, пробормотал блондин. - Её бери.
Толстяк больно схватил меня за плечо, и провёл рукой по моим волосам. От страха я не могла пошевелиться, тело меня совсем не слушалось. Грязной рукой он забрался мне под юбку, второй рукой сжал мне горло.
- Пикнешь - прирежу, - пригрозил толстяк и перевернул меня на живот.
Вдруг я испытала дикую боль. Тело словно разрывалось напополам, и я потеряла сознание...

Стражник медленно встал и подошёл к двери. Повернув ключ он открыл её, и в помещение вошёл сгорбленный старичок.
- Это лекарь, - сказал стражник и подошёл ближе к девочке. - Он поможет тебе, детка. Не бойся.
Старик, шаркая, приблизился к девочке, и положил руку ей на голову. Она вздрогнула и сильно сжала кулаки.
- Оставлю вас, - произнёс даэв и спешно вышел из комнаты.
Когда он вернулся, старик сидел за столом, что то записывая в свитке.
- Как она? - спросил стражник.
- Не знаю, что она пережила, но я даже врагу не пожелаю этого, - подал голос старик, - И дело не только в последних событиях. А во всей её жизни. Детям нельзя жить в таких условиях. Сейчас её психика настолько нарушена, что она лишилась речи. И вряд ли когда сможет заговорить.
- Но нам нужны её показания, чтобы устроить чистку в канализациях и пересажать всех этих отбросов.
- Я ничем не могу помочь. И никто не сможет. Она не заговорит.
- Пусть тогда напишет хотя бы, - сказал стражник и повернул голову в сторону девочки.
В центре комнаты стоял пустой стул. Стражник замотал головой в поисках пропажи, но её нигде не было. Даэв выругался и ударил кулаком по столу...

В светлой таверне было светло и уютно, а блюда и напитки были очень вкусными. Я сидела у барной стойки, потягивая холодное пиво и краем глаза наблюдая за высоким мужчиной со светлыми волосами, который одиноко сидел у окна и жадно пожирал меня глазами. В свои шестнадцать лет я выглядела довольно привлекательно. Рыжие волосы, стройное тело. Я не раз ощущала восторженные взгляды мужского пола. Прошло семь лет с момента той ужасной ночи, но я так и не могла прийти в себя. Я так и не заговорила. Пыталась пересилить себя, забыть, но посиневшее лицо матери никак не выходило у меня из головы, а голосовые связки, казалось, окончательно атрофировались. Было бы проще, если бы рядом был отец. Но я не знала кто он. Да и мать тоже не знала.
Допив пиво, я встала со стула, и мило улыбаясь, подмигнула блондину, а затем не спеша поднялась наверх. Едва я закрыла дверь в свою комнату, послышался стук. На пороге стоял тот самый одинокий мужчина у окна. Я улыбнулась и отошла чуть в сторону, пропуская его внутрь. Повернув ключ, я заперла дверь и приблизилась к нему совсем близко. Медленно, я расстегнула его рубашку, а затем стянула штаны и толкнула его на кровать. Блондин похотливо улыбнулся и легонько постучал ладонью по кровати, приглашая меня присоединиться. Медленно раздевшись, я взобралась на него сверху и начала ритмично двигаться. Он закатил глаза от удовольствия, и больно сжал мою грудь. Я ускорила движения, и проведя ладонями по его крепкому торсу снизу вверх, сильно сжала его горло, не прекращая движений. Блондин судорожно хватал ртом воздух, пытаясь разжать мои руки. Я запрокинула голову, и ещё сильнее сжала ему горло. Блондин задёргался в судорогах, а я спокойно всматривалась в его, наполненные ужасом, голубые глаза. Наконец его тело обмякло, и я поднялась с кровати. Наспех одевшись, я услышала как кто-то открывает дверь ключом. Спрятавшись в шкафу, я наблюдала через щель за вошедшим. Высокий толстый брюнет подошёл к кровати и нагнулся нам мёртвым другом. В этот момент я опустила стул на его голову, и он, потеряв сознание, рухнул на кровать...

Ночь опускалась всё ниже и в комнате воцарилась тьма. Тишину разбивал лишь мерный непонятный звук. Толстяк вздрогнул и открыл глаза. Он лежал на животе, руки и ноги его были связаны. Он тряхнул головой, развеивая туман в глазах и увидел меня. Я сидела напротив, на стуле и затачивала ножку стула кинжалом, превращая её в острый кол.
- Что ты творишь, сучка!- зло прокричал толстяк, - Кто ты такая?
Я медленно встала, подошла и, заглянув в его глаза, провела рукой по его засаленным волосам. Его глаза округлились и вмиг наполнились ужасом.
- Этого не может быть, - прохрипел он. - Ты должна была сдохнуть. Должна была сдохнуть, маленькая тварь!
Я спокойно вглядывалась в его глаза и, перехватив кол поудобнее, с силой запихнула его толстяку между ягодиц. Тот дико завизжал, как свинья и выгнулся дугой. Послышался хруст позвоночника. Я продолжала смотреть в его глаза, рукой проталкивая кол ещё глубже. Толстяк сильно сжал зубы, как вдруг снова послышался хруст и я остановилась. Изо рта у него сочилась кровь, и на кровать посыпались осколки его зубов.
- Прошу, не надо больше, - прошептал толстяк.
Я обошла его сзади и сильным ударом ноги вогнала кол до конца, который пробив ему спину вышел наружу. Я села на пол, прижавшись спиной к стене и наблюдала, как толстяк испускает последний вздох. Затем подобрала кинжал и вышла из комнаты...

Ливень не прекращался уже второй день, но мне было это на руку. Стоя на вершине высокой скалы, я всматривалась вниз, в ущелье, пытаясь рассмотреть землю, скрытую туманом. Не удавалось. Я опустилась на колени и закрыла глаза. Безумно хотелось плакать, но я не могла выдавить из себя ни единой слезы. Неужели внутри меня действительно всё умерло? А может и не рождалось вовсе? С младых лет я привыкла видеть сексуальные игрища матери с очередным забулдыгой, за пару глотков водки. Привыкла сдерживать боль, когда мать оставляла на моём теле огромные синяки. Прывкла отключать слух, когда мать в очередной раз пьяным голосом орала на меня, или на очередного своего любовника. И сейчас, сидя на скале, я пыталась вспомнить хоть одно ласковое слово от неё, хоть одно поощрение, и не могла. Пыталась вспомнить момент, когда я плакала. Но такого никогда не было. Я поднялась на ноги и, подставив лицо тёплому дождю, шагнула в пропасть...

Открыв глаза, я зажмурилась от яркого света, и попыталась перевернуться, но чьи то сильные руки удержали меня на месте. Надо мной склонился чернявый парень. Он улыбался.
- Успокойся, Ашли. Теперь всё хорошо. Ты стала даэвом.

ГЛАВА 2

Тихий солнечный денёк радостно отблескивал огоньками эфира, чуть шевелилась листва деревьев от незаметного ветерка, запах свежести усиливался, а я весело бежала по промокшей, от прошедшего дождика, траве, босыми ногами ощущая ласковые прикосновения зелёных травинок. Кружась в потоке эйфории, я закрыла глаза и легла на землю, подставив лицо эфирным потокам. Чья-то сильная рука опустилась мне на плечо, и я открыла глаза. Щурясь от яркого света, я узнала отца и радостно вскочила на ноги. Мы бежали с ним вдоль озера, брызгая друг в друга прохладной чистой водой и смеялись. Взявшись за руки, кружились с закрытыми глазами, ощущая истинный момент счастья. А затем обессиленные, но весёлые упали на траву. Кажется я задремала.
- Просыпайся.
Я отмахнулась рукой и повела головой в сторону.
- Эй, проснись...

Я открыла глаза и вздрогнула. Надо мной наклонился чернявый парень, потрясывая меня за плечи.
- Проснись. Тебе надо идти. Скоро жена придёт.
Красивый голос для мерзавца. Из приоткрытого окна комнату наполнял свежестью тихий ветерок, а моя голова безумно гудела после вчерашнего спиртного. Ах да. Чернявый парень. Как его там? Курт? Да, кажется Курт. Видимо вчера со мной легко было доболтаться, раз я пошла с женатым парнем к нему домой. Я откинула одеяло и поднялась с кровати, с интересом разглядывая его обнажённое тело. Хотя надо отдать ему должное, он был очень хорош собой. Видимо моя пьяная голова на это и повелась. Спешно одевшись, я оттолкнула от себя Курта, который пытался меня поцеловать, и прямым шагом направилась в таверну, чтобы хорошенько выспаться.
- И что вы здесь делаете? - раздалось прямо над ухом, когда я выходила из дома Курта.
Напротив стоял высокий мужчина, пронзительным взглядом вглядываясь в мои глаза. Он сделал шаг вперёд и припёр меня к стене дома. Снова пристально посмотрев мне в глаза, мужчина спросил.
- Это дом моего сына и его жены. Я повторю вопрос: что вы здесь делаете и кто вы такая?
Выпячив грудь, я сверкнула глазами и выхватила кинжал из за пояса. Он отшатнулся, но в глазах всё ещё полыхала уверенность. Я спрятала кинжал, и обойдя его стороной зашагала прочь...

"Он на меня запал", - с улыбкой подумала я, вспомнив о высоком мужчине у дома Курта. В глазах у него играла настоящая страсть ко мне, возможно даже любовь. Я мысленно рассмеялась и снова сделала глоток терпкого вина. В уютной таверне практически никого не было. Лишь одна сладкая парочка, сидевшая у окна, взявшись за руки, не сводили друг с друга влюблённых взглядов. Я фыркнула и отвернулась, вспоминая, как сегодня ночью Курт изменил жене. Но надо отдать ему должное, я неплохо провела время. Дверь таверны со скрипом отворилась и в помещение вошёл тот самый мужчина. Мой ночной мужчина. Он сел рядом и представился.
- Марвин, - голос был на дикость привлекательным. - Заказать вам выпить?
Улыбнувшись, я кивнула, а трактирщик тут же принёс нам выпивку. Следующие два часа были волшебными. Он рассказывал о своей жизни на ферме. О том, что безумно любил свою жену, которая совсем недавно погибла после нападения Асмодиан. О том, как он спасал единственного сына из сгоревшей деревни. Как он сумел устроиться в Фоэте, открыв собственную ферму. Как сын всегда помогал ему, и как он познакомил его с дочкой стражника Элизиума. Сын фермера и дочь даэва воссоединились, искренне любя друг друга. Рассказывал как он гордится сыном, и как счастлив за него. А когда слова у него закончились, я встала из за стола и, протянув ему записку, поднялась наверх. На лестнице я обернулась, глядя, как он, читая мои слова: "Я в десятой комнате", улыбнулся и последовал следом за мной...

Я лежала на кровати, когда он вошёл, а тусклый ночной свет из окна искорками отблескивал по моему обнажённому телу. Марвин запер дверь и, снимая рубашку, приблизился к постели.
- Я знаю, что ты даэв, - сказал он. - Я почувствовал это в нашу первую встречу.
Я вопросительно подняла бровь, а он продолжил.
- Всегда хотелось узнать, как это с даэвом, - похотливо тихо произнёс Марвин, снимая штаны.
Я погладила свою грудь, призывая его быстрее приступить к делу. Намёк он понял, и сорвав с себя майку, всем весом навалился на меня. Тихо постанывая, он покрывал мокрыми поцелуями моё тело, а затем наконец то вошёл в меня. Ускоряясь, он закатил глаза, и неожиданно замахнувшись, влепил мне сильную пощёчину. Резко остановившись, он вгляделся мне в лицо.
- Прости. Просто меня это возбуждает. Тебе приятно?
Я кивнула, обхватив его ногами, и он снова ускорился. Затем последовали ещё несколько ударов. Марвин ревел, как зверь, оставляя на моём теле всё новые и новые синяки. Его руки продвигались от моего живота всё выше и выше. Ладонью он стал поглаживать мою шею. Я призывно откинула голову, позволяя ему делать всё, что он хочет. Марвин ответил на призыв, и сжал моё горло. Я извивалась, как змея, стараясь схватить хоть горстку воздуха, как вдруг Марвин с диким рёвом задёргался и грузно упал на кровать...

Тяжело дыша, мы лежали в кровати и, обнявшись, смотрели в прогнивший потолок. За окном стрекотали спарки и воздух был наполнен пьянящим ароматом. Мы старались отдышаться, прижимаясь ближе друг к другу. В моих глазах сверкали искорки, то ли из за этих ощущений, то ли из за его ударов, я не знала. Но сейчас мне было очень легко.
- Знаешь, я не был образцовым мужем, - подал голос Марвин. - Бывало, я изменял жене. Просто я хотел найти кого то, кто удовлетворял мы моим животным инстинктам. Не пойми меня неправильно, - он приподнялся на локтях. - Я безумно любил и уважал её, но иногда мне надо было что то подобное, как с тобой сегодня. Надеюсь ты не обижаешься?
Я улыбнулась и покачала головой. Марвин встал с кровати, и одев брюки продолжил.
- Тяжело скрывать свою животную натуру, понимаешь? Я многое в жизни сделал неправильно. И за многое должен расплатиться, но...
Я подошла сзади и нежно обняла, прижавшись к нему всем телом.
- Ты меня понимаешь, детка.
В следующую секунду мой кинжал, словно в масло, вошёл ему в спину. Марвин сильно напрягся, до боли сжимая зубы.
- Я твой отец, Ашли, - корчась от боли, произнёс он.
Я протянула ему листок, на котором были нарисованы перечёркнутые лица Марвина, и в центре была лишь одна фраза: "Я знаю!". Затем я протолкнула кинжал глубже, который прошёл насквозь. Фонтаном брызнула кровь, заливая меня и всё помещение. Я заглянула ему в глаза. На его губах была едва заметная улыбка, когда его глаза закатились, и он грузно упал на пол...

Мы бежали с ним вдоль озера, брызгая друг в друга прохладной чистой водой и смеялись. Взявшись за руки, кружились с закрытыми глазами, ощущая истинный момент счастья. А затем обессиленные, но весёлые упали на траву. Кажется я задремала... Кажется я никогда и не просыпалась.